Мой старый друг. Когда на склоне дня
Устану петь, сомкну глаза свои,
Запеленай в безмолвие меня,
Водою умиленья напои.
И положи, прошу, в сосновый чёлн,
И отпусти на тихое теченье.
Я поплыву, не мысля ни о чём,
Вручив себя Христову Всепрощенью.
О лилии! Не следуйте за мной.
Давным-давно я вами отнедужил.
Небесною, святой голубизной
Уврачевав мятущуюся душу.
Я не вернусь, я больше не вернусь.
Прощай, земля и этот край болотный.
Как тесно жить в твоих просторах, Русь,
Одна утеха — умирать вольготно.
Безветрие. Неведомый покой.
Зеркальна гладь. Любвеобильны дали.
Пустынной, безымянною рекой
Плыву по небу, в Небеса впадая.
***
Свежесть, и покой, и благодать.
Всё — добро, когда душа поёт.
Повелел ей мир преображать
Сам Преображающий её.
Лишь она коснётся Чистоты,
Как повсюду наступает лад —
Звёзды, и пичуги, и кусты
О своём Владыке говорят.
И стою, блаженствуя душой,
Думы я́сны — не́ о чем мечтать.
Вот и ты не лишний, не чужой, —
Свежесть и покой, и благодать.
***
Как важно знать свои границы,
Порой невидимую нить,
И в нужный миг остановиться,
Не наступить, не преступить.
Чужое — ничего не значит,
Родные земли распаши
И накорми того, кто алчет
Пшеницей собственной души.
А коль не так — иную долю
Самонадеянно пожнёшь:
Загубишь сорняками поле,
Да и себя едва ль спасёшь.
<21 февраля 1998>,
Скит Ветро́во
***
Жалею, что пустое собирал.
Что много прожил без любви и страха.
Полученное в детстве — растерял,
Хотя и не такой уж растеряха.
О, как любил я отроком Христа!
Гляжу на Млечный Путь, а сердце тает.
Легко любить, когда душа чиста,
О детской вере многие мечтают.
Как близок и понятен был Господь!
Как просто и легко, когда Он рядом!
И чудилось, — не месяца ломоть,
А Он меня обогревает взглядом.
<10 апреля 2001>,
скит Ветро́во
***
Те́плится лампада, свет свечи весёлый,
Старый инок шепчет, голову клоня:
— Милостивый Боже, я познал глаголы
«Си́моне Ио́нин, лю́биши ли Мя?»
Катятся беззвучно слёзы восковые,
Воздыхает старец, всей душой томясь.
Что сказать на эти словеса живые
— «Симоне Ионин, любиши ли Мя?»
Тихо шепчет старец, не подымет взора.
Волны, воды снова надо мной шумят.
— Дай мне покаянье, Ре́кший без укора:
«Симоне Ионин, любиши ли Мя?»
Молится подвижник, лик и строг и светел.
Плач коснулся сердца, теплотой щемя.
Оскорбе́ же Си́мон, что услышал в третий:
«Симоне Ионин, любиши ли Мя?»
О, Святый Апостол, Ты Своё паденье
Вон исшед, оплакал, помянув глагол.
Но до самой смерти в петушином пеньи
Слышалось средь ночи: «Аз не вем Его».
Плачет старый инок: «О, моя Отрадо!
Ма́ти Пресвятая, я Тебе молю.
Дай сказать от сердца с Тем, Кто трижды падал:
Господи, Ты ве́си, яко Тя люблю.»
Теплится лампада, свет свечи весёлый,
Старый инок шепчет, голову клоня:
— Милостивый Боже, я познал глаголы
«Симоне Ионин, любиши ли Мя?»
Просмотры (255)