Послушница Екатерина (Сергеева): Наверное, существует какое-то единство душ, когда люди могут чувствовать друг друга. Мне кажется, что это отголосок того единства, которое было нарушено грехом. Если говорить о моих чувствах, то они все искажены, поэтому я стараюсь не анализировать что в них правильно или неправильно, так как очень часто примешивается мнительность, какое-то греховное начало. Если тебе что-то не понятно, нужно помолиться, спросить у духовника, у матушки или у сестры, и это будет правильно. Но с другой стороны, мне всегда было интересно то, как мать чувствует своих детей.

Протоиерей Андрей Лемешонок: В жизни человека есть разные периоды и состояния. Когда человек только пришел к Богу, начитался аскетических книг и в нем загорелось желание подражать святым, хотя он еще дите, притом капризное и самолюбивое, и при этом он говорит, что не хочет жить чувствами, а хочет жить духовно, то это может быть страшной пародией на правду о Боге.

Я сейчас хотел бы сказать в защиту чувств, хотя, конечно, мне близко слово «пока не ляжешь в гроб — не верь себе», но тем не менее нам нужно жить. И если человек бесчувственный, это не значит, что он духовный. Вот наш Митрополит Филарет очень чувственный человек, но его чувства благородны. Святой Иоанн Кронштадтский также был очень чувственным человеком, от этого даже некоторые страдали, но все его чувства все-таки были направлены на угождение Богу. И его скорбь о грехе — это тоже чувство, чувство того, что душа согрешила. Он просто лез на Небо, чтобы попросить прощения…

Отними у нас чувства, так во что мы с вами превратимся? Страшно представить. Святитель Игнатий Брянчанинов о чувствах писал трезво и правильно, но жизнь бывает разная. Конечно, на чувствах своих далеко не уедешь. Но когда человек находится в бесчувственном, надрывном, унылом, безразличном состоянии, это близко к смерти. Поэтому у нас есть дух, душа и тело.

Если говоря о телесной жизни, нам может быть все более-менее понятно. Душевному человеку нужны какие-то ощущения, эмоции, какие-то состояния, он живет этим. Духовный человек живет только тем, что от Бога, всего остального он не принимает, потому что в душевных состояниях будет ложка дегтя — греха. Поэтому для нас важно определить в каком состоянии мы сейчас находимся, какая наша сегодняшняя мера. Здесь важно учитывать обстоятельства нашей жизни, обязательства перед ближними и много чего другого. Ведь и монастыри тоже бывают разными.

Каждый человек проживает определенные периоды. Когда душа растет, она болезненно переходит из одного периода в другой. Это все свойственно нам сегодня.

Так как мы заражены грехом, то опасно доверять своим чувствам, потому что если, например, у нас есть обида и недоверие, то враг тут же нарисует такие картины, которые ты, может быть, и не сможешь от себя оторвать. Поэтому мы, находясь в таком телесном, чувственном состоянии, душевном, все-таки уже используем какие-то вещи, которые связаны с духовной жизнью, — это послушание в частности, какое-то отречение, отвержение своего разума в какой-то момент. Мы понимаем, что для того чтобы идти дальше, чтобы не ошибаться и не быть на поводу у греха, надо бороться прежде всего с собой и искать правды Божией, а не правды своей. Но это, конечно, дается не так просто, и здесь нужны особая благодать Божия, большое терпение и трезвение, которым, к сожалению, мы сегодня не обладаем. Конечно, Москва не сразу строилась, и не сразу человек из телесного становится духовным. Если он пару лет походил в храм и уже смотрит на всех с духовного пьедестала, это смешно.

У нас, конечно, есть интуиция, но важно не доверять себе, не настаивать на своих чувствах, на своих каких-то состояниях и видениях, не упрямиться. Если ты видишь, что произошла ошибка, нужно признать ее и смириться, попросить прощения.

Когда человек стремится к добру, к свету, к чистоте, к правде Божией и видит свою немощь (а чем больше он стремится, тем больше он видит своей немощи), это очень хорошо. Человек считает что так и надо, ничего себе не присваивает. Это очень красиво. Но сегодня мы, к сожалению, все очень чувственны, хрупки духовно и, наверное, еще надо много потрудиться, чтобы шагнуть на какую-то другую ступеньку и сказать: «Я уже трезво оцениваю ту или иную ситуацию, сейчас я уже не подвержен этим состояниям и во мне живет Дух Святой, я только хочу того, чего хочет Бог».

Например, молитва Спасителя в Гефсиманском саду. Как человек Он молился: «Господи, да минует Меня чаша сия». Какая эта молитва? Чувственная. Но чувственная молитва была побеждена послушанием воле Отца Небесного: «Но да будет воля Твоя».

Поэтому важно видеть свою меру, свое состояние и не ужасаться от того, что мы видим себя не так, как бы хотелось, не в святцах, не с какими-то ореолами, а видим свою немощь. И апостол говорит: Чем можно хвалиться? Своими немощами. Поэтому, чтобы искать волю Божию, недостаточно своего состояния, интуиции, чувств, нужно подтверждение. Его нужно искать в обстоятельствах, в словах людей, которым мы доверяем, в молитве. Я думаю, что жребий бросать не надо, потому что монетка может по-разному перевернуться, и рассчитывать, что наша молитва такая сильная, что монетка перевернется так, как хочет Бог, — это, мне кажется, тоже искушать Бога. А вот просить, стучать, искать — это правильно. Поступая так, человек обязательно найдет то, что искал.

Когда мы чувствуем наше влияние друг на друга, нашу взаимную ответственность, тогда мы понимаем, что наш грех — это не только наше поражение, это боль и наших близких. Когда человек молится за весь мир, его душа открыта Богу, в ней живет любовь Христа, Который пришел спасти грешника, — не определенных людей, которые тебе нравятся или твоих родственников, а именно каждого человека. Поэтому смысл монашества — это не просто перерасти от душевного человека к духовному. Нужно чтобы в твоем сердце была скорбь о каждом брате или сестре. Это уже высота. И о ней мы должны говорить, но по факту сегодня мы к этой высоте не готовы, поэтому нам нужно много пищи небесной, которой нас Господь кормит. Нам нужен опыт любви Божией к нам и доверия к Богу, чтобы действительно что-то внутри нас поменялось, и мы по-настоящему впустили бы в нашу жизнь Бога. И когда человек, особенно в скорбях, болезнях прожил много лет в духовном трезвении, в борьбе с плотью и кровью, у него появляется видение вечности. Это очень красивое и важное для нас свидетельство о том, что Господь может жить в сердце человека и управлять его жизнью по-настоящему, а не так, порывами.

Просмотры (959)