То, о чем идет речь в этих записях, касается в той или иной мере каждого из нас. Это поиски Бога и обретение веры, размышления о познании себя, о покаянии и любви…

После исповеди будто тяжесть с души упала. И яд, содержащийся в причиненных мне обидах, уже не отравляет душу и не вредит. Вразуми, пожалей, Господи, того, кто творит зло! Спаси его, чтобы не порадовался о нем враг рода человеческого!

А у меня после исповеди такое ощущение, будто смертный приговор отменили. Спасибо Тебе, Господи, что не оставляешь скорбями. Лишь бы хватило силы принять их не в уныние, отчаяние и погибель, а в спасение. Укрепи, Господи!

Чем больше исповедуюсь, причащаюсь, тем больше вижу в своей жизни грехов. То, что и грехом не считала, возникает вдруг из прошлой жизни. И хочется воскликнуть: «Господи, кто же тогда может спастись?»

На Твою, Господи, милость надеюсь.

После причастия опять восстанавливаю молитву. Причастие всегда дает силы. Иногда это ощущается не сразу, не в тот самый день, а на следующий или даже дня через два. Но ощущается обязательно. Иначе молишься, иначе воспринимаешь происходящее. Особенно это заметно по тому, что иначе молишься. Откуда-то берутся силы на молитву и расположение к ней. Как люди живут без причастия? Как я сама столько лет жила?

Иногда бывает: на душе спокойно, ясно и, кажется, чисто. Но вот что-то случилось неприятное: нечаянный спор или обида, неприятное слово. И уже настроение испортилось, и внутреннее раздражение наполняет душу, как муть, если взболтать отстоявшуюся воду в стакане. Казалось, что вода чистая, а на донышке-то грязь была. Читаю Иоанна Лествичника о борьбе со страстями, прилагаю прочитанное к себе. И вижу, что я еще только пытаюсь обрести покаяние. А удастся ли? Будто высоченная гора передо мной, а я стою внизу, как снаряжением, нагруженная постом и молитвой. Но не знаю, смогу ли подняться, хватит ли сил? А так хочется вскарабкаться на вершину, чтобы вслед за Мандельштамом можно было повторить: “Я христианства пью холодный горный воздух».

Помоги, Господи, научиться жить для Тебя, а не для похвалы людской, любить людей, но не зависеть от их мнения.

Говорят, сегодня концентрация людской жестокости достигла небывалых размеров. Но что еще более ужасного могли сделать люди, чем то, когда они распяли самого Бога? Но мы привыкли слышать об этом и не ужасаемся. Легко налагаем на себя крестное знамение и не задумываемся над тем, что это ведь не пионерский салют, а всякий раз – подтверждение твоей готовности пойти на крест. Наверное, эта бездумность должна оскорблять Бога, и только по его бесконечной любви и милости нам пока это прощается. Какая страшная цена отдана за возможность спасения человека! А он, ленивый и неблагодарный, часто даже не хочет этой возможностью воспользоваться. Оправдывается свободой выбора, чтоб не ущемить себя в каких-то удовольствиях.

Недавний разговор с приятельницей. «Но это же грех!» — ахнула я в ответ на ее рассказ об одном поступке.

— Но это такой сладкий грех… — ухмыльнулась она.

А я в этот момент вдруг с ужасом увидела на ее лице… маску смерти. Как будто эта гладкая, упругая, ухоженная кожа на миг резко истончилась и обтянула череп. Да, грех часто кажется сладким. Только, если не раскаяться, он ведет к вечной смерти. Не это ли мне было дано увидеть?

Потрясающе точно и глубоко говорит о церкви и ее прихожанах Иоанн Златоуст: «Если бы я всякий раз раздавал золото или серебро, мед или пиво, то не приходили бы вы сами, незваные? А я всегда раздаю здесь, в Церкви, слова Божии, которые лучше золота, дороже драгоценных камней и слаще меда, а вы этого лишаетесь, потому что не всегда приходите в Церковь».

Как желает лань на источники водные, так желает к Тебе душа моя, Господи…

Если бы мы всегда помнили, что Бог видит нас, если бы всегда держали в душе вопрос: «Могу ли я сделать это во Славу Божию?» — разве бы мы так жили, как сейчас?

«Уже не я живу, а живет во мне Христос». Сегодня впервые, как потрясение, всем существом ощутила, что эти слова апостола Павла – не красивая метафора и даже не столько выражение веры и верности Христу, а точное обозначение того, что реально существует. Я стояла в храме после причастия и думала: «Господи, даже страшно представить, что во мне сейчас живая Плоть Твоя и Твоя Святая Кровь. Что в эту самую минуту Твоя кровь уже циркулирует в моих сосудах, Твое Пречистое тело внедряется в мои больные клетки, изменяет и исцеляет их».

Как жить, чтобы как можно дольше сохранить в себе это присутствие Христово? Теперь я понимаю тех людей, которые после принятия этого таинства почти ничего не вкушали весь день. Соединение Христовых Таин и обычной пищи кажется просто неуместным.

Исповедоваться перед священником, особенно знакомым, всегда трудно. Надо пройти через стыд, признание в себе того, что никому не хотелось бы показывать. Греховность и собственную немощь, которую без помощи Божией не преодолеть. Иногда сердце бухает так, что, кажется, слышно рядом стоящим. И такое глубочайшее отвращение к совершенному греху…
Неважно, что это: мелкая ложь, неосторожное слово или что-то посерьезнее. Суть в том, что пережив такой катарсис, в храме ли перед духовником или дома перед иконами, действительно постараешься больше не повторять прошлых ошибок. Но как милостив Бог! Как он понимает, что это трудная работа — быть на земле Человеком. Понимает и знает — опытно, — потому что сам ради нас, слабых, вочеловечился. Знать бы, как Он оценит когда-то мою неумелую жизнь…

Все чаще и настойчивее приходят в голову мысли о монастырской жизни. Чего я хочу от монастыря? Быть ближе к Богу, живого духовного общения, той атмосферы, где люди живут Богом. Мне кажется, самый плохой монастырь лучше, чем жизнь в миру. Но есть много серьезных «но»: здоровье, возраст…

С такими мыслями молилась вечером, прося вразумить и управить. Потом легла спать, а во сне опять молилась — перед иконой Иверской Божией Матери. И приснилось мне, что Она сказала: «Не суетись. Езжай в свой приход, на землю обетованную. Я там живу». Я говорю: «Владычице, как же я поеду? Земля обетованная — это же так далеко. У меня и денег на билет нет». Она ответила: «А никакого билета и не нужно. Скажешь, что я разрешила. А земля обетованная — это твой приход». Я проснулась и подумала: а ведь, действительно, каждый православный храм — Дом Божий и его Пречистой Матери. И для каждого из нас храмы, куда мы ходим, и есть земля обетованная. Чего же еще искать?

Источник: http://omiliya.org/content/chitaya-zhizn-moyu.html

Просмотры (229)