Однажды, когда я был еще послушником, вышел я из своей безмолвной кельи теплою июльскою ночью. Луны не было, но бесчисленное множество звезд сияло на темном небе. Любил я ходить по уединенной аллее скитского сада в это позднее время, чтобы, оставшись наедине с Богом, оторваться от всего житейского. Подхожу к большому пруду и вдруг вижу одного нашего схимника, о. Геннадия, проведшего в Скиту уже 62 года. Последние годы он совсем не переступал за скитские ворота и позабыл про мир.
Стоит неподвижно и смотрит на воду. Я тихо окликнул его, чтобы не испугать своим внезапным появлением. Подошел я к нему:
— Что делаешь ты тут, отче?
— А вот смотрю на воду, – отвечает он.
— Что же ты там видишь?
— А ты ничего в ней не видишь? – в свою очередь спросил о. Геннадий.
— Ничего, – ответил я, – вода и вода.
— А я, – сказал схимник, – созерцаю премудрость Божию. Я ведь полуграмотный, только и научился Псалтирь читать, а Господь возвещает мне, убогому, Свою волю; и дивлюсь я, часто ученые люди не знают самого простого относительно веры. Видишь ли, все это звездное небо отражается в воде, так и Господь вселяется в чистое сердце; следовательно, блаженства должны ощущать души, стяжавшие чистоту, – «Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят» (Мф. 5, 8).
— Вот я сколько ни стараюсь, не могу стяжать душевной чистоты, хотя и знаю как это важно.
— А понимаешь ли ты, что такое чистота сердца? – спросил о. Геннадий.
— По опыту не знаю, так как не имею этого, – ответил я, – но думаю, что чистота заключается в полном беспристрастии: кто не имеет ни зависти, ни гнева, никакой другой страсти, у того и есть чистое сердце.
— Нет, этого мало, – возразил схимник, – недостаточно только ополоснуть сосуд, надо наполнить его еще водой; по искоренении страстей надо заменить их противоположными добродетелями; без этого не чистится сердце.
— А вы надеетесь войти в Царствие Небесное, отец Геннадий?
— Надеюсь, что там буду, – сказал он уверенно.
— Так как же вы сами говорите, что не имеете чистоты душевной, а только «чистии сердцем Бога узрят»?
— А милосердие Божие? Оно и восполнит все, чего недостает. Оно беспредельно, и я имею твердую надежду, что и меня Господь не отринет, – сказал схимник, и в его словах слышалась глубокая вера и искренняя надежда на милосердие Божие.
В книге Притчей Соломона, жившего еще до рождества Христова, говорится: «Сыне, всяцем хранением блюди твое сердце» (Притч. 4, 23), и еще: «Даждь Ми, сыне, твое сердце» (Притч. 23, 26), – эти слова говорит Сам Господь через премудрого мужа.
Святой пророк Давид восклицает: «Сердце чисто созижди во мне, Боже» (Пс. 50, 12). – Что это значит? Т.е. просит Господа избавить сердце от страстей, чтобы отдать его Богу чистым.
Господь сказал про сердце человека: «От сих бо исходища живота» (Притч. 4, 23). Сердце – это центр человека, от него все зависит: «Идеже бо есть сокровище ваше, ту будет и сердце ваше» (Мф. 6, 21).
Необходимо дать себе отчет, к чему лежит наша душа, что составляет ее содержание. Носим ли мы Христа, или привязываемся к чему-либо земному? Хорошо, если каждая из нас будет посвящать хоть час или два вечером на рассмотрение своего сердца, чтобы определить – любит ли оно Бога, или что-то временное. А возлюбить всей душой Христа необходимо: «Даждь Ми, сыне, твое сердце!» (Притч. 23, 26). Но что мы ныне замечаем: отдают свое сердце, но не Господу. Одни привязываются к богатству, так что вся его радость в приобретении денег; другой ждет славы: ему ничего более не надо, только бы все говорили и преклонялись перед его талантом, – это большею частью люди ученые или художники; третьи отдают свое сердце красоте: восторгаются красотами мира сего и, особенно, преклоняются перед красотою женщины, – это опять художники.
Просмотры (340)